Компьютерный андеграунд

DPP перетасовывал обвинения так часто, что все обвинения, выдвинутые против Трэкса 20 июля 1994, были отклонены в пользу новых шести обвинений, предъявленных в День Валентина в 1995. В это же время перед Мендаксом и Главным Подозреваемым легли новые обвинения – большинство за взлом компьютера Телеком.

К маю 1995 три хакера стояли уже перед 63 обвинениями: 31 для Мендакса, 26 для Главного Подозреваемого и 6 для Трэкса. Вдобавок NorTel объявила сумму ущерба от действий хакеров в размере $160000 и потребовала компенсации с обвиняемой стороны. Австралийский Национальный Университет объявил об ущербе в $4200.

Большинство пунктов по-прежнему связывались с незаконным доступом к коммерческой или другой информации и с изменением и удалением данных в многочисленных компьютерах. Удаление данных не было злонамеренным – в основном оно касалось стирания следов деятельности хакеров. Однако все три хакера также обвинялись в некоторой форме «подстрекательства». Судебный следователь настаивал, что создавая статьи для журнала IS, хакеры вовлекались в распространение информации, которая поощряла других заниматься хакингом и фрикингом.

4 мая 1995 Мендакс сидел в офисе своего поверенного Пола Галбалли, обсуждая расписание слушания на следующий день.

Галбалли был молодым, многоуважаемым членом одной из престижнейших семей юристов в Мельбурне. Его отец, Фрэнк Галбалли, был одним из самых известных адвокатов в Австралии. Его дядя, Джек Галбалли, был хорошоизвестным юристом, министром правительства Джона Кейна и позже лидером оппозиции в Викторианском парламенте. Его дед, сэр Норман о’Браин, был судьёй в Верховном Суде, как и дядя по материнской линии. Галбалли были не столько семьёй юристов, сколько юридической династией.

Пол Галбалли работал в тесном офисе без окон в постройке 70-х на Вилльям Стрит. Ему нравилась идея, что держать людей подальше от тюрьмы лучше, чем содержать их там. Тесно работая с обвиняемым, он видел знаки раскаяния, которые судебный следователь никогда бы не разглядел. Следы гуманности заслуживали внимания, независимо от их размера.

Его жизненные интересы отражали образ Галбаллов, как чемпионов среди проигравших, и на общем фоне его семья сливалась с другими семьями из рабочего класса. Католики. Ирландцы. Футбольные фанаты Коллингвуда. И, конечно, очень большая семья. Пол был одним из 8 детей и его отец тоже был выходцем из большой семьи.

Когда Мендакс в первый раз появился в его офисе, 34-летний адвокат ничего не знал о компьютерных преступлениях, но дело хакера выглядело интересным и достойным. Безработный длинноволосый юноша объяснил, что он может оплатить только викторианскую комиссию юридической помощи – Галбалли часто слышал эту фразу в своей практике. Он согласился.

У юридической фирмы Галбалли & О’Брайан была очень хорошая репутация. Однако у преступников не было тенденции обладать большими деньгами. Большие коммерческие фирмы скорее предпочитали выполнять бумажную работу для Западной Горнодобывающей Корпорации с офисом на пятидесятом этаже, чем для бандитов и наркоманов.

Встреча 4 мая между Мендаксом и Галбалли предполагала занять около часа. Хотя Мендакс был против слушания вместе с Главным Подозреваемым на следующий день, потому что адвокат Главного Подозреваемого собирался устроить шоу. Главный Подозреваемый сказал Мендаксу, что сумел найти полную юридическую поддержку для защиты – кое-что, что Галбалли не мог обеспечить для Мендакса. То есть у Мендакса не было собственного адвоката на слушании.

Мендакс не возражал. Оба хакера знали, что они будут преданы суду. Их непосредственной целью было дискредитировать требования о возмещении ущерба, особенно от NorTel.