Компьютерный андеграунд

Короче, подумал Электрон, кажется нет шансов выиграть дело. Ном чувствовал то же самое. Он стоял перед 2 обвинениями, оба в «сознательно заинтересованном» с Фениксом захвате неавторизованного доступа. Один был от Ленгли НАСА, другой от CSIRO – за файл Zardoz. Ном тоже решил не боролся с обвинениями, хотя отказ от юридической помощи адвоката без сомнения повышал его положение.

6 марта 1991-го судья Роберт Лэнгтон вызвал Электрона и Нома на слушание в викторианском окружном суде.

Однако, Феникс не соглашался с точкой зрения своих товарищей. Заручившись финансовой поддержкой своей семьи он решил бороться. Он собирался бороться с обвинителем за каждый пункт. Его адвокат Феличит Хэмпел настаивал, что судья должен отклонить 47 из 48 обвинений против его клиента по разным основаниям. Все, кроме одного обвинения – взлом машины CSIRO для захвата Zardoz, связанный с хакингом за пределами Австралии. Как мог австралийский суд требовать ответа за взлом компьютера в Техасе?

Если честно, Феникс боялся экстрадиции в США по соглашению с австралийским судом, но на публике он выходил на слушание со звоном оружия. Это был пробный процесс во многом; не только первый главный хакерский процесс в Австралии, но также в первый раз хакер боролся за себя на слушании.

Обвинитель согласился отклонить 1 из 48 обвинений, но и это отступление для Феникса было победой. После двудневного слушания судья Джон Вилкинсон решил, что аргументы Хэмпелла имеют смысл и 14 августа 1991-го отправил Феникса на слушание в Окружном Суде.

К началу слушания Электрона в марте начался последний этап угасания его отца. Его состояние становилось всё хуже и хуже. В последний день марта доктора сказали ему, что наконец пришло время отправиться в клинику. Он упрямо отказывался идти, борясь с их советами, требуя их полномочий. Они его снова спокойно убеждали. Он протестовал. Наконец они настояли.

В тот день и после Электрон и его сестра часами оставались с отцом. У отца были и другие посетители, чтобы поддержать его настроение, включая его брата, который просил его принять христианство прежде чем он умрет. Так он не попадет в ад. Электрон недоверчиво смотрел на своего дядю. Всё же он решил быть осторожным. Он сохранял мир у кровати отца.

Однако, возможно пылкие слова имели действие; когда отец Электрона говорил о похоронных мерах, он сделал оговорку. Он сказал «свадьба» вместо похороны, затем остановился, размышляя над ошибкой. Поглядев на обручальное кольцо на руке, он улыбнулся и сказал: «Я думаю, в пути это будет похоже на свадьбу».

Втечение четырёх дней Электрон и его сестра каждый день ездили в клинику посидеть у кровати отца.

На пятый день в 6:00 позвонил телефон. Это была друг семьи, которую отец попросил присмотреть за ними. Их отец был очень слаб, он находился на краю смерти.

Когда Электрон и его сестра приехали в больницу, они всё поняли по лицу медсестры. Они опоздали. Их отец умер 10 минут назад. Электрон сел и заплакал. Он обнял сестру, которая на короткий момент показалась почти достижимой. По пути назад домой подруга семьи остановилась и купила им автоответчик.

«Он вам будет нужен, когда все начнут звонить», сказала она им. «Пока вы можете не разговаривать со всеми.»

Через месяц после ареста в 1990-м Электрон начал регулярно курить марихуанну. Поначалу вместе со многими другими университетскими студентами – это была социальная вещь. Когда он находился в глубоком хакинге, он не курил. Слишком нужна была чистая голова. Между тем состояние, которого он достигал во время хакинга было в 100 раз круче того, что ему когда-либо давал наркотик.