Однако указанный закон предусматривает ряд исключений, в частности, последний не признает электронные подписи на завещаниях, дополнениях к завещанию, завещаниях с установлением доверительной собственности, бумагах, связанных с разводом и усыновлением; документах, сопровождающих опасные материалы. Судебные приказы также должны фактически подписываться судьей. С помощью электронной подписи не может быть осуществлен переход заложенной недвижимости в собственность залогодержателя, аннулирован страховой полис медицинского страхования страховыми компаниями. Необходимо отметить, что данный список имеет тенденцию к сокращению. В связи с чем представляется целесообразным создание правовых основ для использования электронной цифровой подписи в России не только в гражданском электронном документообороте, но и во взаимоотношениях с государственными и муниципальными органами власти.
Многие положения Федерального закона «Об электронной цифровой подписи», да и сам факт его принятия соответствуют требованиям Типового закона, изданного Комиссией Организации Объединенных Наций по праву международной торговли «Об электронных подписях», который был принят Рабочей группой ЮНСИТРАЛ по электронной торговле на ее тридцать седьмой сессии, проходившей в Вене 18-29 сентября 2000 г. Но, тем не менее, Федеральный закон «Об электронной цифровой подписи» ориентирован исключительно на технологию использования электронно-цифровой подписи, генерация которой основана на единственном математическом методе вычисления хэш-функции с использованием асимметричных криптографических открытых и закрытых ключей и не допускает использования других технологий и расширительного охвата других известных способов организации электронной подписи и тех, которые будут изобретены и внедрены в будущем*(170). Последнее также не соответствует общепринятой мировой тенденции развития законодательства и действующей законодательной практике ООН, Европейского сообщества и ряда государств, где субъект, использующий электронную подпись, основанную на том или ином методе и технологии, сам решает, какая степень защиты электронного документа ему необходима.
Расхождение между названными актами еще и в том, что российский закон не распространяется на другие формы аналогов собственноручной подписи.
Собственноручная подпись неотделима от человека, а наиболее важный с юридической точки зрения компонент – электронно-цифровая подпись (далее – ЭЦП) – секретный закрытый ключ – пока вполне отделим. Отсутствие норм, уникально увязывающих электронную цифровую подпись с физическим лицом, породит множество проблем правоприменительной практики. Так, если третьему лицу станет известен закрытый ключ, то отличить подлог подписи до аннулирования ключей будет невозможно. В силу этого возникает необходимость в установлении правомерности владения секретным ключом лица, подписавшего документ. Практически это не всегда достижимо, поэтому должна быть закреплена презумпция, согласно которой бремя юридических последствий за использование третьими лицами закрытого ключа лежит на его владельце. Иными словами, кто бы ни подписал электронный документ, он будет считаться подлинным лицом, обладающим закрытым ключом, если владелец не известил участников системы о необходимости его аннулировать в связи с выходом из-под контроля.
Важным вопросом представляется обеспечение защиты и сохранности секретного ключа. Такие ключи никогда не должны храниться в явном виде на носителях, с которых они могут быть скопированы и, соответственно, скомпрометированы. В числе способов обеспечения сохранности секретных ключей можно назвать следующие:
|
1st Май 2011
|
Теги:
|