Информация. Собственность. Интернет

В сфере регулирования промышленного использования информационных технологий действует Пaтeнтный закон РФ (1992 г.), регулирующий имущественные и личные неимущественные отношения, возникающие в связи с созданием, правовой охраной и использованием объектов промышленной собственности: изобретений, полезных моделей и промышленных образцов.

Почему же правомерен вывод о неэффективности действующего российского законодательства применительно к правоотношениям, связанным с использованием Интернета? На «интуитивном» уровне, на уровне повседневной деятельности российских компаний и государственных органов указанный вывод не вызывает сомнений – слишком много пробелов в регулировании, слишком неоднозначны предложенные в законодательстве нормативные правила. Но желательно было бы обосновать этот вывод и на уровне теоретических обобщений. Для этого можно было бы, во-первых, произвести количественную и качественную оценку действенности существующей в России нормативной базы, основываясь на методологии, изложенной в первом разделе настоящего исследования. Очевидно, такую работу еще предстоит выполнить. Во-вторых, целесообразно произвести сравнение с зарубежной практикой нормативного регулирования соответствующих вопросов.

И здесь сразу становится видно, насколько «уникальным» является российский опыт развития информационного законодательства. Практически с зарубежными аналогами совпадает лишь комплекс законов последнего, пятого блока – об интеллектуальной собственности. Как российские законодательные акты по интеллектуальной собственности, так и соответствующие законы большинства зарубежных стран основываются на ряде международных (всемирных) конвенций и в целом не противоречат друг другу. «Слабым звеном» в России остается нормативная база правоприменения таких законодательных актов, но это отдельная проблема, которая к тому же стала в последнее время решаться более активно.

Что касается иных блоков российского информационного законодательства, то контраст с зарубежными аналогами виден «невооруженным взглядом». Рассмотрим с данной точки зрения уже упоминавшийся Закон «Об информации, информатизации и защите информации». Начнем с того, что в этот закон достаточно искусственно были «втиснуты» сразу три различных предмета регулирования, указанных в его названии. Уже это не совсем характерно для зарубежной законотворческой практики. В абсолютном большинстве зарубежных стран нет ничего похожего на российский «трехглавый» Закон. Отметим и другие существенные несоответствия. Во-первых, «общетеоретические» вопросы информационного права в законодательстве зарубежных стран обычно урегулированы в нормативных актах более высокого уровня (гражданских кодексах и их аналогах). В российских же условиях невнятность нормативного текста Закона об информации не только не согласуется с положениями Гражданского кодекса, но и (как отмечалось выше) зачастую противоречит здравому смыслу. Во-вторых, нигде за рубежом не существует нормативной фиксации правового статуса таких «объектов», как «информационные ресурсы» или «информатизация». К тому же само понятие «информатизация» является настолько условным (а следовательно, бессодержательным), что его невозможно перевести ни на один иностранный язык. В-третьих, вопросы «защиты информации» (точнее, «защиты данных») в зарубежных законодательных актах рассматриваются лишь в составе «прикладного блока» законов или в качестве разделов (глав, статей) иных законов – о телекоммуникациях, о персональных данных и т.д. В-четвертых, в законодательстве стран с развитыми информационными технологиями уже давно решен вопрос о разграничении информации на материальном носителе и информации в электронном виде, которая может и не предполагать «материальной» фиксации. Указанное разграничение оказывается тем более значимым, что при его наличии способы регулирования (в частности, условия наступления ответственности и виды санкций) оказываются «производными» от правил, продиктованных базовыми технологиями и определяющих распространение и обмен информацией в Сети. С другой стороны, фундаментальным недостатком Закона «Об информации…», как уже неоднократно отмечалось, является то, что его действие применительно к «информационным ресурсам» ограничивается лишь документированной информацией, хотя очевидно, что в Интернете абсолютное большинство циркулирующей информации никак нельзя отнести к традиционному документообороту. Если учесть приведенные «недоработки», то утверждение о том, что практическая ценность указанного Федерального закона, реальная эффективность его применения близка к нулевой, вряд ли вызовет удивление. К сожалению, «базовый» характер Закона «Об информации…» предопределил и масштаб негативного воздействия, которое распространяется не только на правоотношения, связанные с использованием Интернета, но и на развитие в нашей стране информационных технологий в целом.